Приехал муж из командировки…

Признаюсь, противоречивые чувства вызвала у меня эта публикация. Особенно слова Зинаиды Кириенко о том, что женщинам надо уметь терпеть и прощать. Даже измены мужа. В теории все это очень даже красиво, но жизнь-то куда жестче. Расскажу вам историю, которая случилась с моей подругой совсем недавно. Имена и фамилии я, конечно, изменила.

Все началось, когда приехал муж из командировки. Она сразу поняла: что-то произошло. Ее Саша выглядел каким-то уставшим, издерганным, и что самое главное - обычно спокойный и ласковый к ней, он теперь пребывал в постоянном раздражении. Но время шло, постепенно муж успокаивался и становился ее прежним Сашей, которого она привыкла видеть рядом с собой столько лет.

Их жизни были связаны настолько прочно и крепко, что, казалось, нет силы, способной их разлучить. Они всегда, особенно когда были молоды, любили повторять: «Нас никто не разлучит, никто!» Выросли сыновья, стали хорошими врачами. Ирина Степановна всю жизнь проработала учительницей литературы в школе своего поселка и всегда верила в любовь, о которой так много читала в хороших книгах. Ведь и у нее в жизни тоже была большая любовь, которой она не изменяла никогда.

...А командировки мужа становились все более частыми, и все чаще Ирина Степановна замечала мучительную для нее отстраненность и отчужденность мужа. Она чувствовала: в их жизни поселилась какая-то огромная, чудовищная ложь. Она это почти физически ощущала, но в то же время боялась узнать правду, ведь правда могла сокрушить все, что строилось годами. Но она ее узнала, эту безобразную и убийственную правду, которая подкосила ее намертво.

Приговор вынес старший сын, работавший врачом в медицинском центре. Сюда она пришла, чтобы сдать анализы: в последнее время с ней стали происходить странные вещи, которым она никак не могла дать разумного объяснения. Вот и договорилась с сыном, чтобы ее посмотрела его знакомая докторша.

Сын вышел из кабинета, держа листочки с результатами анализов в руках. По его лицу Ирина Степановна поняла, что он сильно нервничает и не знает, как начать разговор. В первый момент она испугалась, подумала, что у нее нашли что-то опасное и неизлечимое.

- Не бойся, - подбодрила она сына. - Говори все как есть. Ты же знаешь, я сильная... - попыталась улыбнуться Ирина Степановна. Она ждала всего, даже того самого диагноза, которого так боятся все. Но сын не ответил на ее вымученную улыбку. Он протянул ей те самые листочки, которые слегка дрожали в его руке.

- Я ничего не понимаю, мама, - сказал он. - Но у тебя нашли... - И он произнес название той самой болезни, позорной болезни, как считала она прежде.

- Не может быть! - только и смогла выдохнуть Ирина Степановна. - Этого просто не может быть... - заплакала она безутешно и горько.

Это были ее первые слезы из тех потоков, что пролила она потом.

Ей пришлось пройти через многое, что казалось когда-то просто невозможным. Раньше она даже не могла представить, что такое может произойти именно с ней. «За что?! - спрашивала она себя. - За что?!» - рыдала безутешно, требуя ответа у мужа. Услышав этот вопрос в первый раз, он сначала побледнел, но потом стал твердить упорно и непре-клонно, что он ни при чем и здесь вышла какая-то ошибка. Но их сын, выслушав все, сказал твердо:

- Это очень серьезно, папа, надо обязательно провериться и тебе.

Ту же самую болезнь, которой, как считала когда-то Ирина Степановна, болеют только гулящие женщины, нашли и у ее мужа. Круг замкнулся, и тогда супруг признался во всем.

Он рассказал, как во время командировок к нему по вечерам в номер приходила смазливая администраторша, как они пили вино, смотрели телевизор, а потом... - Она говорила, что полюбила меня, - не глядя в глаза плачущей жене, оправдывался человек, которому она всегда верила так беззаветно. - Я виноват, Ирочка, очень виноват, прости меня, моя родная...

Для Ирины Степановны померк белый свет. Целыми днями и ночами она могла думать и говорить только об одном. Потрясение было настолько велико, что ее психика не выдержала. Ей стало стыдно входить в класс. «Такие, как я, не могут работать с детьми!» - сказала она себе и ушла с работы. Она сторонилась собственных сыновей (хороша родительница - с таким «букетом», думала она). И даже когда шла по улице, ей казалось, что все знают про ее позор. Муж теперь представлялся ей неким палачом, который только пытает и мучает ее неизвестно за что, и она с ним развелась. Но и этого оказалось недостаточно, чтобы избавиться от тех невыносимых картин измены, которые она рисовала себе в своем воображении. Однажды Ирина Степановна не выдержала и позвонила в ту гостиницу, той женщине...

Тамара Михайловна звонку не удивилась.

- Вас интересуют подробности, моя милая? - смеясь в трубку, спросила она. - Что ж, я вас понимаю! В общем, слушайте! Это было достаточно интересно...

До сих пор Ирина Степановна не может понять, как она выдержала то, что услышала. Впрочем, почему же выдержала? После того разговора она сдала окончательно, понадобилась немедленная помощь психиатра.

А тогда на нее обрушился поток гнуснейших подробностей их встреч - ночных встреч ее мужа с чужой, случайной женщиной, которая вот так, просто от нечего делать разбила ее жизнь и жизнь ее семьи.

После того разговора ее вдруг охватила жажда мести. Она уже не плакала, а лежала ночами с сухими глазами, обдумывая план расправы с проклятой разлучницей. Планов было много, вплоть до обливания серной кислотой в подъезде дома, где та живет. Но взвесив все, она остановилась на том, что решила написать письмо директору гостиницы, где работала Тамара Михайловна: потребовать от него рассмотреть поведение администратора на собрании трудового коллектива и принять к ней дисциплинарные меры. Так и сделала, изложила все, не жалея красок. И вдруг - повестка в суд.

Ирина Степановна глазам не поверила: ее вызывали по иску к ней Шакуровой Тамары Михайловны о защите чести и достоинства, деловой репутации и о взыскании морального ущерба в размере 50 тысяч рублей.

В суд Ирина Степановна пришла вместе с мужем, который должен был выступать на нем в роли главного свидетеля.

«...Истица считает, - ведет заседание судья, - что обвинения Зубовой И.С. беспочвенны, порочат ее честь, достоинство, деловую репутацию в общественном мнении работников гостиницы с точки зрения соблюдения правил общежития и морали. Она, Шакурова, работает в гостинице с 1990 года, и до настоящего времени не было никаких замечаний как со стороны администрации, так и со стороны проживающих. Истица полагает, что действиями Зубовой И.С. ей причинен моральный вред, так как она нервничает, переживает, испытывает эмоциональные расстройства и неудобство перед родными и сослуживцами. Истица просит суд рассмотреть дело в ее отсутствие, обязать ответчицу Зубову И.С. опровергнуть порочащие ее сведения, изложенные в жалобе на имя директора гостиницы, и принести ей письменные извинения через него, а также взыскать в ее пользу с Зубовой Ирины Степановны в счет возмещения морального вреда пятьдесят тысяч рублей».

Далее суд переходит к опросу свидетелей. Бывшие супруги Зубовы сидят в зале и ждут, когда чужие люди в казенном доме и в казенных выражениях начнут копаться в их общей кровоточащей ране. Ждут вопросов, на которые они не могут не отвечать, как бы ни было это больно.

И муж отвечает. Тихим голосом человека, которому теперь все равно: что бы ни случилось - хуже уже не будет. Он рассказывает о своей измене и о том, что последовало дальше: полный разрыв отношений с женой и сыновьями, о своей и ее болезни, которую пришлось долго лечить, о нервном срыве жены, после чего она так и не оправилась и поэтому вынуждена была оставить работу. А еще о том, как он стал невольным свидетелем телефонного разговора его бывшей жены с бывшей любовницей. Последняя не щадила несчастную женщину, буквально добивала ее подробностями, живописуя в красках и то, что было, и то, чего не было.

- Все было! - заходится в крике Ирина Степановна. Ее лицо опухло от слез, и тело бьет крупная дрожь. Она вскакивает со скамьи, где сидела до этого в отдалении от бывшего мужа, и начинает скороговоркой повторять одно и то же, одно и то же... Смотреть и слушать ее невыносимо тяжко: все понимают - так выглядит человек, доведенный до крайней степени отчаяния. Выкарабкается ли она когда-нибудь из него? Осилит ли? И как сможет жить дальше?

...Суд вынес решение: в иске отказать. Дело закрыли и передали в архив. Дело о том, как из-за предательства рухнула семья и была исковеркана не одна жизнь. Так можно ли это простить?

Автор: Татьяна Маврина