Жили-были. Была ли семья?

С некоторых пор меня не покидает мысль: почему я могу прочитать огромное число сочинений пишущего народа, но почти не знаю взглядов и помыслов самых близких мне людей - мамы, папы, бабушек, дедушек, прабабушек... А ведь было бы очень интересно получить информацию, как говорится, из первых рук о том, как жили эти люди, как дружили и любили, ссорились и мирились. В чем они преуспели, а что не удалось совершить в жизни. Вот и решил я сам написать такую книгу для своих родных, положить, так сказать, начало доброй традиции. Авось дело мое подхватят и другие родственники, по крайней мере, сохранят написанное и передадут тексты дальше своим потомкам. Таким образом останется в роду память о предшественниках. Писать я решил обо всем честно. Как мне кажется, такой искренний рассказ о пережитом и для незнакомых людей может быть небезынтересен, а в чем-то и поучителен. Итак, я начинаю...

Первая моя жена Таня М. родилась в поселке Устье на Вологодчине.

Мы с ней расписались в 1957 году. Ей было только 18, а мне уже 25 лет. Таня была студенткой 1-го курса Ленинград-ского горного института, а я - аспирантом. Мне как аспиранту полагалась маленькая, но отдельная комната. Условий для семейной жизни, как нам казалось, лучше и придумать было нельзя.

Таню я присмотрел, приезжая в поселок Устье на свои студенческие каникулы. В то время она была еще школьницей. И в свой Горный институт, соответственно, сориентировал ее именно я. Правда, в институт Таня поступила совершенно самостоятельно, без всякой с моей стороны помощи. Она и в школе училась очень хорошо.

В 1958 году мой аспирантский срок закончился, и мы с женой отправились в Сыктывкар. Таню приняли в педагогический институт, единственный вуз Сыктывкара. Какое-то время мы снимали комнату в частном секторе, потом на моей работе дали нам комнату в доме с печным отоплением и наконец - «нормальную» комнату в мужском общежитии со всеми удобствами.

Общежитие представляло собой четырехкомнатную квартиру, в которой обитала «ученая» молодежь: аспиранты, научные сотрудники, недавно закончившие вузы, - и мы с Таней. Наша жизнь налаживалась. Праздники, дни рождения все «квартиранты» отмечали вместе. Веселая была жизнь!

Ничто не предвещало беды. Но она пришла. Среди жильцов нашелся негодяй... Подробности описывать мне больно, непозволительно, да и вряд ли они интересны. Таня стала мне неверна. Она ничего не отрицала, даже не делала таких попыток. Просто умоляла меня простить ее. Видит Бог, я искренне хотел и стремился сделать это. Все случившееся противоречило моему существу, представлениям о морали и порядочности. Меня это так потрясло, что, бросив работу и институт, мы с Таней распрощались с Сыктывкаром, уехали жить на Урал, в город Пермь. Таким образом я хотел «убежать от себя». Но видимо, сделать это невозможно.

Я понимал, что Таня тогда была, собственно, еще ребенком. Казалось, на новом месте я действительно смогу простить ее, и жизнь наша наладится. Не смог, не наладилась, хотя мы еще и прожили вместе года четыре, часть из них - даже после суда.

Детей у нас не было, имущества нажить мы не успели. Поэтому суд с формальной точки зрения прошел буднично. Когда судья огласила решение о разводе, пожилые народные заседатели не скрывали слез. Мы с Таней, видимо, хорошо смотрелись со стороны, и наше рас-ставание казалось противоестественным. Слезы были и на наших с Таней глазах.

Таня, ее друзья и знакомые уже после суда, уже после того, как мы стали жить в разных местах (Таня закончила университет в городе Перми), много раз убеждали меня забыть все, простить и начать жить с нуля. Раз за разом я пытался преодолеть себя. Но сделать этого так и не смог.

Чтобы сжечь все мосты, я познакомился с другой женщиной и после непродолжительных ухаживаний женился второй раз.

Валя П. стала моей второй женой. Кстати, из всех жен только она приняла мою фамилию. В Перми у нас с Валей 19 апреля 1970 года родилась дочка Наталья. В 1976 году мы переехали в Москву. С Валей прожили 12 лет.

В моей жизни не было женщины, которая бы относилась ко мне так же хорошо, как Валя. Она была очень внимательной, мягкой, предупредительной, даже трогательной. Нередко Валя забавно вместо имени обращалась ко мне по фамилии. «И чего же ты, гулена Рожин, - бывало спросит она, - так поздно пришел сегодня?» Или: «Пойдем, Рожин, завтра в театр». Валя полностью и во всем доверяла мне, и я не давал поводов, которые могли бы подорвать это доверие.

С каким же ужасом в душе я постепенно начал сознавать великую справедливость слов известной песни. Привожу эти слова по памяти: «Как трудно жить, когда тебя разлюбят, еще трудней, когда разлюбишь ты». Огромный смысл в этих словах. И не дай бог испытать кому-либо этот «смысл» на себе. Я его испытал. Не знаю, есть ли против такого драматического состояния противоядие. Я его найти не смог.

Единственное, что смог, это рассказал Вале все сам. Сделать это было нелегко. Но для меня была невыносима сама возможность того, что о моих чувствах Валя узнает из чужих уст. Во время разговора она как-то поникла, ее лицо стало грустным-грустным, она еле слышно произнесла: «Вот, Рожин, и кончилось все». Она машинально написала бумагу в суд, в которой соглашалась на развод.

Валя умерла 24 февраля 1985 года. Ей было тогда 48 лет. Умерла от «пустяка» - от неквалифицированного лечения гриппа участковым терапевтом.

Меня никогда не оставит гнетущее чувство вины перед Валей. Удар, который я нанес ей, наверняка ослабил ее возможности бороться за жизнь, сопротивляться болезни. Не знаю, уместно ли теперь просить прощения, но я делаю это: прости меня, Валя!

Царствие тебе небесное. Ты была святым человеком.

О третьей жене мне писать не только трудно, но и опасно. Трудно пото- му, что она - «действующая» жена и все мои «сочинения» подлежат ее контролю. Опасно потому, что по причине ее взрывного характера можно схлопотать «сковородкой по голове». Правда, она удивительно быстро отходит, но какое это будет иметь значение, если удар уже состоится. Мы с ней познакомились в 1979 году в поезде «Москва - Ессентуки». Помню, что Новый, 1980 год мы отметили тоже в поезде, следовавшем в обратном направлении - из Ессентуков в Москву.

Третью мою жену зовут Элей. Она родилась в селе Пены Курской области. Поскольку Эля - самая старшая (по возрасту) из моих жен, то я в шутку иногда вместо имени называю ее просто «старая». Эта шутка никого не обижает и нередко воспроизводится близкими нам людьми. «Где твоя «старая»?» - запросто может спросить меня по телефону сестра Эли Лида. Или: «Как поживает «старая»?» - спросит и захохочет муж Лиды Эгиль.

Мы уже прожили с Элей почти 25 лет. Общих детей у нас нет. Первые пять лет совместной жизни обоюдно считаем счастливыми. Оставаясь со мной последующие 20 лет, как выражается Эля, она «бросила их коту под хвост». Я согласен с ней, но у нас несколько не совпадают оценки причин столь длительного семейного «неуюта». В этот период Эля иногда с несколько подспудным смыслом задавала мне вопрос: «Как ты, Миша, относишься ко мне?» Я отвечал либо «Как к явлению природы», либо «Как к стихийному бедствию».

6 сентября 2002 года произошла страшная беда - погибли Ксюша и Оля, внучки Эли. Это дети старшей дочери Эли Ольги. В тот трагический год 1 сентября Ксюша пошла в первый, а Оля - в последний класс одной и той же школы. Через шесть дней их не стало. Это страшное событие потрясло и надломило всех родственников и близких людей.

Удивительно, но мы с Элей после этого события стали ближе, стали снисходительнее относиться к недостаткам друг друга, практически перестали пытаться искоренять друг в друге эти недостатки. Не зря говорят, что беда объединяет людей. Это правда.

У старшей Элиной дочери Ольги и ее мужа Павла после большого несчастья родился сын. Назвали его Игорем. Появление Игоря всеми воспринимается как промысел Божий, как утешение, если это слово годится для такой ситуации. Большую часть времени Эля отдает Игорю. Так что последние два года мы практически живем врозь. Эля воспитывает Игоря, а я «стерегу» квартиру...

Семьи бывают разные: полные (муж, жена, дети, бабушки, дедушки), не- полные (женщина с ребенком, мужчина с ребенком, бездетные муж и жена), счастливые и несчастные... Независимо от этих формальных признаков настоящая семья - это когда в ней не вызывают возмущения и гнева текущие мелочи. Но самое главное, на чем должна держаться настоящая семья, я думаю, - это желание и постоянное стремление всех ее членов улучшать общее гнездо, а не бежать куда-то, не уклоняться от обязанностей. Если такое желание и стремление у человека есть, то есть у него и семья.

Так вот именно в этом смысле собственной семьи у меня не было никогда. На закате жизни мне в этом горько признаваться даже самому себе. Но что было, то было.

Я не знаю, чего в этом больше - моей вины или беды.

Автор: Иванов С.А