Что читает Павел Любимцев?
С томиком Толстого в портфеле Павел Любимцев — человек в высшей степени занятой. Он играет в театре, снимается в кино, ведет телепрограмму «Городское путешествие» на канале «Домашний», заведует кафедрой актерского мастерства в театральном институте имени Щукина, читает с эстрады классиков. А что Павел Евгеньевич читает в свободное от работы время, так сказать, для себя?
— Тоже классику. Родители начали знакомить меня с классической литературой уже в десять лет. Как-то заболел ветрянкой, и мама дала мне Шекспира — был у нас дома такой большой коричневый том. Я тогда впервые прочитал комедии «Много шума из ничего», «Виндзорские кумушки», «Двенадцатая ночь», трагедии «Ромео и Джульетта», «Гамлет». Помню, что над «Комедией ошибок» просто хохотал.
— Не слишком ли рано вы окунулись в шекспировские страсти?
— Расскажу такую историю. В XVII веке некий английский корабль плыл в Новый Свет и заблудился в океане. Кончались запасы воды и пищи, назревал бунт. Для того чтобы отвлечь команду от грустных мыслей, капитан решил разыграть «Гамлета». Конечно, матросы были не слишком грамотные да и капитан был не большим знатоком литературы, но спектакль произвел на всех сильное впечатление. И команда благополучно привела корабль к месту назначения. Уверен, шекспировские пьесы воспринимаются на любом образовательном уровне и в любом возрасте.
— Начав с таких высот, вы, наверное, стали требовательным читателем. А после Шекспира к каким книгам вы обратились?
— Лет в одиннадцать принялся за Гоголя. Мне безумно нравились «Вечера на хуторе близ Диканьки», «Миргород», «Мертвые души», «Ревизор».
— Судя по вашей недавней телепередаче «Путешествия натуралиста», вам наверняка интересны книги о животных, природе? — Вы правы. Я очень люблю Виталия Бианки, Сетона-Томпсона, Чарльза Робертса, Джека Лондона, Даррелла. Не отрываясь читал Игоря Акимушкина. Причем не только главный труд его жизни — многотомник «Мир животных», но и более ранние произведения, написанные хорошим литературным языком.
— В дни вашей юности, совпавшей с эпохой самиздата, в ходу были произведения, порой переворачивавшие привычное мировоззрение читателя. А была ли такая особенная книга в вашей жизни? — Пожалуй, нет. Самиздата у нас в доме было мало. Я, конечно, понимал, что существует официальная и неофициальная культура. «Архипелаг ГУЛАГ» прочитал первый раз в 1988 году. Но для моего поколения не менее важным был роман «Мастер и Маргарита». Самые сильные с литературной точки зрения страницы — роман в романе, евангельские главы о Пилате и Иешуа Га-Ноцри. Вообще, Михаил Булгаков — автор неровный, многое он писал для хлеба насущного. Однажды мне довелось беседовать с Виленкиным, другом Булгакова. Тогда Виталий Яковлевич сказал: «Михаил Афанасьевич очень удивился бы, если бы узнал, что какие-то люди собираются издавать его академическое собрание сочинений». Впрочем, абсолютно ровных авторов нет. Исключение Пушкин.
— Вы делали программы по произведениям Пушкина, Андерсена, Уайльда, Честертона, Эдгара По, Конан Дойля, Герберта Уэллса. Насколько этот выбор соответствует вашему литературному вкусу? — Абсолютно соответствует. Я читаю то, что мне не просто нравится, а то, что непременно хочется исполнять с эстрады.
— Вы один готовите эти программы?
— Нет. В течение многих лет я советовался с моим учителем Яковом Михайловичем Смоленским. Однажды пришел к нему домой, и мы записали наши «воздушные замки». Я потом почти все эти замыслы осуществил.
— А почему вы не читаете вашего любимого Гоголя?
— Этот вопрос мне и зрители задают. Не знаю почему. Может быть, боюсь.
— А стихи входят в ваши чтецкие циклы? — Да. Недавно, уже после смерти Смоленского, я сделал программу с Антониной Кузнецовой «Есть в опыте больших поэтов…» (пушкинские традиции в русской поэзии XX века). Там я читал Самойлова, Заболоцкого позднего, классического Заболоцкого, такого по-пушкински простого. На протяжении 27 лет дети с удовольствием слушают «Конька-горбунка» Петра Ершова в моем исполнении. Что же касается поэзии сложной, то это не мое. Конечно, большой поэт Марина Цветаева, но мне всегда трудно ее читать даже глазами.
— Когда вы первый раз получили ТЭФИ за передачу «Путешествия натуралиста», то во время церемонии прочитали известное стихотворение «Быть знаменитым некрасиво». Вы любите Пастернака?
— Просто мне хотелось сказать этому амбициозному залу: «Позорно, ничего не знача, быть притчей на устах у всех». Это о современном ТВ. Я очень мало смотрю «ящик». Невозможно выдержать все эти бессмысленные игры, кошмарные сериалы, пустые ток-шоу, лживые политические программы, фальшивый тон новостей.
— А как вы относитесь к развлекательному жанру в литературе? — С удовольствием перечитал бы «Графа Монте-Кристо». А вот Акунина перечитывать не хочу. Он очень умный, образованный человек с безусловным литературным даром, но его произведения я почему-то не причисляю к литературе.
— Вы имеете в виду романы о Фандорине?
— Да, и не только. Акунин как-то поспорил: вот возьму и напишу бестселлеры грамотным языком, с бесконечным количеством цитат и аллюзий на темы XIX века. С подобной задачей остроумный автор справился отлично. Читаешь его с интересом, но когда закрываешь последнюю страницу, уже ничего не помнишь.
— А кого вам хотелось бы читать и перечитывать? — Наверное, Толстого. Я с огромным наслаждением перечитал его трилогию «Детство. Отрочество. Юность». А еще я очень ценю «Войну и мир», для меня это совсем особое произведение Льва Николаевича. Мечтал перечитать роман на отдыхе. Затем понял, что ничего не получится. Положил томик Толстого в портфель и стал читать в транспорте. И там Лев Николаевич идет хорошо.
— И все-таки что для вас чтение работа, наслаждение или жизненная потребность?
— В детстве — удовольствие, в театральном училище — работа. Я до сих пор с благодарностью вспоминаю своих учителей. Зарубежную литературу, например, у нас вела Ирина Александровна Лилеева — племянница Марины Цветаевой. Мои учителя научили меня, читая, думать. Со временем чтение стало для меня жизненной потребностью и одновременно наслаждением.
Любимые книги и авторы Павла Любимцева Весь Пушкин, весь Шекспир, весь Островский, весь Гоголь, «Мастер и Маргарита», «Белая гвардия», «Жизнь господина де Мольера», «Бег» М. Булгакова, «Война и мир» Л. Толстого, почти весь Диккенс, Эдгар По, «Граф Монте-Кристо», «Три мушкетера» А. Дюма.
Автор: Мария Тарощина
