Евгений Евстигнеев: трижды счастлив

Евгения Евстигнеева по праву причисляют к великим актерам. Оставаясь самим собой, практически не пользуясь гримом, он умел без видимых усилий буквально перевоплощаться в того человека, которого ему предстояло сыграть. Сразу. Без репетиций.

Только что перед вами был актер Евстигнеев — и вот уже идет по европейской улице чудаковатый профессор Плейшнер («Семнадцать мгновений весны»), обращается к пионерам незадачливый директор лагеря Дынин («Добро пожаловать…»), пронзительно смотрит на Остапа Бендера, замышляя очередной обман, подпольный миллионер Корейко («Золотой теленок»). За всю актерскую жизнь у Евстигнеева не было ни одной провальной роли ни в кино, где он сыграл их больше ста, ни в театре «Современник», ни во МХАТе, куда он перешел вслед за своим любимым режиссером и другом Олегом Ефремовым. Евстигнеев владел редким актерским даром — становиться другим не столько внешне, сколько внутренне.

Надо сказать, это уникальное умение в конце концов сыграло с актером злую шутку. Накануне операции на сердце врач из лондонской клиники слишком подробно, с рисунками объяснил пациенту, как и что будет происходить после того, как грудную клетку вскроют и начнется процедура коронарного шунтирования. Доктор даже не представлял, что имеет дело с гениальным актером.

Очевидно, даже против воли Евгений Александрович вжился в предлагаемый образ человека с «разрезанным сердцем», побледнел, как это полагалось бы «по роли», и умер. В ту же секунду. Его сын Денис, известный кинорежиссер, сказал потом, что отец «даже умер талантливо». Не стоит гениям давать играть роли оперируемых больных без наркоза…

Со дня смерти Евгения Александровича в 1992 году прошло уже 17 лет, и мы сегодня зададимся «сердечным вопросом»: если актер не жалел сердца для ролей, то, наверное, и для любви не щадил? Да, именно так и было. Евстигнеев трижды был женат и трижды был счастлив, заслужив в результате вот такой «приговор» общественного мнения: «Он был опорой всем своим женам!»

ЛОГИКА СУДЬБЫ

Евстигнеев родом из Нижнего Новгорода, из рабочей семьи. Разница в возрасте между его родителями составляла без малого 30 лет. Поэтому, уйдя из жизни ближе к 70 годам, отец оставил сиротой шестилетнего сына. Мальчик рано стал взрослым — в 17 лет, после техникума, уже работал на заводе слесарем. Участвовал в художественной самодеятельности, хотел поступить в театральную студию при местном драмтеатре. Любящая мать поддержала бы его в любом другом случае, но именно на профессию актера в семье существовало строгое вето. Дело в том, что Сергей, сводный брат Евстигнеева, в юности с успехом выступал на эстраде, но поскольку был сатириком, вызвал в конце концов чье-то недовольство. Перед самой войной он исчез. По слухам — умер в тюрьме.

Этого было достаточно, чтобы Мария Ивановна, мать Жени, категорически воспротивилась схожему увлечению родного сына. Тогда Евгений переключился на музыку. Нигде специально не учившийся, он стал потрясающим ударником в джаз-оркестре при ДК, с уникальным чувством ритма и залихватской манерой черт-те что вытворяя с помощью барабанных палочек. Это «черт-те что» и сразило в один прекрасный вечер директора Горьковского театрального училища, оказавшегося в числе зрителей.

В училище Евгения приняли без экзаменов, закрыв глаза на то, что у него не было не только подготовленного к поступлению репертуара, но и просто среднего образования. Сокурсники сначала смотрели на него с недоверием — с ранними залысинами, худой, в поношенной одежде, он выглядел старше своих лет и меньше всего походил на артиста. Зато, как оказалось, умел, сделав всего-навсего скупой жест рукой, превратиться из невзрачного заводского паренька в героя разыгрываемого этюда или пьесы. «Гений!» это стало понятно уже в училище, а потом и во Владимирском театре, куда Евстигнеев был распределен после получения диплома.

Моментально заметили его редкостный дар и экзаменаторы Школы-студии МХАТ, куда Евгений приехал поступать, движимый вполне понятной актерской мечтой играть на столичной сцене. Правда, начав читать шекспировский монолог Брута из «Юлия Цезаря», он на первых словах запнулся и махнул рукой: «Забыл!» Но искушенные в актерском мастерстве знатоки тем не менее приняли его в студию, не ожидая конца длинного монолога.

ПЕРВАЯ ЖЕНА

Не разочаровал он впоследствии и руководство молодого театра «Современник» в лице его режиссера-новатора Олега Ефремова. И уж совершенно очаровал актрису Галину Волчек, с которой был дружен еще по Школе-студии МХАТ, где она училась курсом старше. «Меня привлекала его внутренняя незащищенность. Я испытывала в некотором роде и что-то материнское. Но самым важным было для меня то, что я сразу увидела в нем большого артиста, а потому личность», объясняет Галина Борисовна свой выбор в книге воспоминаний о Е. Евстигнееве.

Последовавший брак даже заставил Г. Волчек уйти с новоиспеченным мужем из дома, так как в интеллигентной семье известного кинооператора Б. Волчека не могли смириться с появлением в качестве мужа единственной дочери заурядного провинциала. Скитались по коммуналкам, родили сына Дениса. Играли в лучшем на ту пору театре Москвы, принимали у себя коллег и были счастливы. Пока молодая жена во время гастролей в Саратове не убедилась, что муж увлечен другой актрисой…

Не было никаких семейных разборок и выяснений отношений. «Я не умею быть второй. И даже первой не умею, — говорит о себе Галина Волчек, — только единственной». В тот роковой день она молча собрала его вещи, позвала в гостиничный номер актрису, с которой он встречался, и вручила их ей со словами: «Теперь вам не придется никого обманывать».

ВТОРАЯ ЖЕНА

Актрису звали Лилия Журкина, и к тому времени она находилась под обаянием личности Евстигнеева, хотя, как рассказала через много лет их дочь Маша, «впервые увидев его, подумала: какой страшный!». Евстигнеев считал впоследствии, что Волчек поступила опрометчиво, брак можно было сохранить, он не хотел уходить из семьи, тем более Журкина была замужем. Но что случилось, то случилось. Поддерживая отношения со старой семьей и сыном, которого очень любил, Евстигнеев зажил в новом браке.

Родилась дочь, и это снова было счастье. Мало того, его первая жена тоже вышла замуж и через некоторое время обе семьи стали дружить. Связало их воедино обаяние личности Евгения Александровича, заботливое отношение к обеим женщинам, чувство юмора, умение любить и отдавать сердце без остатка. Он как бы сыграл, талантливо воспользовавшись «предложенными обстоятельствами», тот вариант развития событий, который его больше всего устраивал, — мир, дружбу, всеобщую влюбленность. У Волчек не осталось в конце концов никакой ревности. Она подготовила подросшую Машу к поступлению в театральную студию. А потом взяла в свой театр «Современник».

Но «переиграть» жизнь невозможно даже такому гениальному актеру, как Евстигнеев. Лилия серьезно заболела. Подробности происшедшего неизвестны, но театральная Москва судачила об алкоголизме, а потом и самоубийстве. «Нет, у мамы было тяжелое хроническое заболевание!» утверждает Маша. Как бы то ни было, Евстигнеев остался один.

ТРЕТЬЯ ЖЕНА

Профессор Е. Евстигнеев готовил к выпуску в Школе-студии МХАТ спектакль «Женитьба Белугина» по Островскому. Главную роль в нем исполняла 23-летняя Ирина Цывина.

«После защиты, — рассказывает Ирина, — я долго не могла покинуть гримерную, мне было грустно, что премьера дипломного спектакля уже состоялась и наши репетиции с Евстигнеевым больше никогда не повторятся... Нехотя собралась и вышла в фойе. Вдруг я увидела, что по коридору прошмыгнул тот, о ком были мои переживания, — любимый учитель.

Не знаю, какое чувство заставило меня преодолеть стеснение, чтобы догнать Евгения Александровича, но, приблизившись к нему, я вдруг выпалила: «А давайте устроим еще какой-нибудь спектакль!» Он резко оглянулся и пронзительно посмотрел на меня. Выдержал паузу, которая всегда была естественна и органична для него. «Давай, лапочка, сказал он. — Поехали со мной...» Так началась наша личная жизнь».

Разница в возрасте у новой пары — а Евстигнеев и Цывина вскоре поженились — была 37 лет. Оба понимали, как их союз выглядит со стороны и что об этом может сказать «княгиня Марья Алексеевна». Но восемь лет безупречного брака сделали свое дело, и Ирина стала членом большой семьи — «маленькой семейной мафии» Евстигнеевых, как она говорит, куда на дружеских основаниях входили и его первая жена Галина Волчек, и двое детей от предыдущих браков. Ирина оказалась среди любимых людей Евгения Александровича вполне «своей» — родной, понимающей, верной. После смерти Евстигнеева она издала книгу воспоминаний о нем.

«Те годы, что мы прожили вместе, пишет Ирина, — были очень счастливыми... Могу сказать: он лепил меня, он меня создал. В разных жизненных ситуациях, в профессии он всегда умел что-то подсказать, сориентировать. Для меня Евгений Александрович был идеальный человек, а он культивировал во мне то, что ему хотелось. Я научилась понимать его без слов, как он понимал меня. Знала каждое его желание, а он мое… мы всегда чувствовали друг друга. Так и сейчас — я мысленно советуюсь с ним…

Утром, просыпаясь, я смотрела в потолок и говорила: «Боже мой, как хорошо! Как хорошо!» В этом тоже был его талант — любить и соединять тех, кого любил».

Автор: Надежда Алексеенко