Нужно ли учить россиян толерантности?

Черный, белый, голубой — толерантность, будь со мной!

Приключения толерантности в России

Знаете, кто будет следующим президентом Соединенных Штатов? Этот вопрос еще в далекой середине 90-х годов прошлого века задал мне американец, приехавший в Россию, консультировать желающих заниматься фермерством. И сам же на него ответил: «Черная женщина нетрадиционной сексуальной ориентации». Белый человек, он жаловался нам, как нелегко пробиться в люди обычному американцу — выходцу из среднего класса. При прочих равных университет или работодатель отдаст предпочтение тому, кто беднее и отличается или цветом кожи, или религией, или еще чем-нибудь. Иначе не миновать обвинений в расизме, антисемитизме, сексизме и прочих неприятных вещах.

Чуть позже знакомый француз, услышав анекдот про чукчу, искренне округлил глаза: «Да это же расизм!»

— У вас что, нет подобных анекдотов? — удивилась наша веселая компания молодых журналистов.

— Наверное, есть, но их в приличном обществе не рассказывают, — услышали мы в ответ.

России, конечно, до такой политкорректности далеко. У нас на людей с другим разрезом глаз и другой ориентацией не только в сексе, но и по жизни смотрят в лучшем случае как на пришельцев из иных миров, а в худшем — бьют. Но недавно, проходя мимо трансформаторной будки во дворе своего дома, увидела на ней надпись: «Не будь толерантным!» Господи, неужели и нас, россиян, достаточно нетерпимых ко всему иному, заела пресловутая толерантность? Честно говоря, глубоко в этом сомневаюсь. Чему-чему, а пресловутой толерантности россиянам еще учиться и учиться. А раз мы еще ученики на этом поприще, то хорошо бы избежать ошибок, которые уже успели наделать наши западные «учителя».

Что это за птица?

Сам по себе термин «толерантность» годен скорее для политиков. Он эмоционально нейтрален, просто дает определение определенному явлению нашей жизни. С английского слово “tolerance” переводится как «терпимость», «переносимость». Оксфордский словарь толкует это слово как «готовность и способность без протеста воспринимать личность или вещь», во французском языке «толерантность» означает «уважение свободы другого, его образа мысли, поведения, политических и религиозных взглядов». Китайцы считают, что толерантные люди проявляют великодушие по отношению к другим, арабы понимают толерантность как «прощение, снисхождение, мягкость, снисходительность, сострадание, терпение, расположенность к другим», а в персидском языке это толкуется как «терпение, выносливость, готовность к примирению».

Само слово вошло в обиход после того, как 16 ноября 1995 года в Париже 185 государств плюс члены ЮНЕСКО, включая Россию, подписали Декларацию принципов толерантности. В этом документе понятие толерантности получило широкое толкование и расшифровывается как терпимое отношение к другим национальностям, расам, полу, сексуальной ориентации, возрасту, инвалидности, языку, религии — одним словом, ко всему, что не похоже на подавляющее большинство. Собственно говоря, Декларацию потому и приняли, чтобы донести до политиков и государств одно-единственное мнение: большинство ни в коем случае не должно подавлять тех, кто в меньшинстве. То есть толерантность — это по сути нормальное отношение к людям, не разделяющим твои взгляды и не придерживающимся твоего образа жизни.

У нас о толерантности стали говорить лишь в 2001 году, когда была принята федеральная целевая программа «Формирование установок толерантного сознания и профилактика экстремизма в российском обществе». Как показала практика, воплотить в жизнь эту программу очень и очень трудно.
Чего мы боимся?

В общем-то, человек так устроен, что обязательно должен найти виновника всех своих бед. Чем копаться в себе, искать, где ты прав, где ошибся, анализировать свои поступки, проще найти врага внешнего. Ну, да, то самое, хорошо знакомое «понаехали тут всякие!» оказывается прекрасным объяснением и потери работы, и сутолоки в метро, и даже причиной вечной нехватки денег.

В советские времена москвичи свысока смотрели на лимитчиков, горожане — на деревенских, приехавших на заработки в город, а все вместе — на выходцев из среднеазиатских республик. Потому как если бы не мы, то жили бы там в нищете и темноте. И почему-то невдомек было, что у южных республик своя культура, свой путь, своя многовековая культура и бабушка надвое сказала, кто у кого что перенимал. Все это мы уже проходили: и оголтелый антисемитизм под соусом борьбы с национализмом и космополитизмом, и боязнь «чужих», понаехавших из разных областей и республик.

В перестроечные времена эти настроения лишь вышли наружу, перестали маскироваться. Да еще оказалось, что в России живут не только православные, но и мусульмане, иудеи, буддисты, представители различных течений протестантизма… «Чужаков» оказалось столько, что найти среди них врагов не составило особого труда. У всех на слуху и на виду антикавказские настроения. Моя коллега с ярко выраженной восточной внешностью не расстается с паспортом.

— Милиция то и дело останавливает, — говорит она. — А когда предъявляю паспорт со штампом о постоянной московской регистрации (она, между прочим, родилась, училась и вообще выросла в Москве), вызываю такие подозрения, что сама предлагаю пройти куда следует и проверить мою личность.

Как правило, после этого стражи порядка резко теряют интерес.

А недавно в столице разразился спор вокруг строительства мечети в районе Текстильщики. Социологи говорят, что жители столицы, принадлежащие к славянскому большинству, подсознательно боятся в одно прекрасное утро проснуться в мусульманской стране.

Нужно ли учить людей толерантности?

Вот и возникает вопрос: а все ли наши страхи от незнания? Может быть, мы инстинктивно сторонимся тех, кто слишком агрессивно демонстрирует свою непохожесть, выставляет ее в качестве знамени и, требуя уважения к своим убеждениям и традициям, забывает о том, что при этом надо уважать, чтить и соблюдать обычаи и традиции страны или региона твоего пребывания.

Ну не принято на улицах российских городов танцевать не только лезгинку, но и барыню, и гопак, и другие национальные танцы. Если же еще действо сопровождается стрельбой в воздух и громкими криками — народ, конечно, побежит вызывать милицию.

В средней полосе России не принято закалывать баранов, кур, уток и т.д. при всем честном народе, у всех, тем более у детей на виду. И, естественно, когда обыватели становятся свидетелями подобных ритуалов, никакими объяснениями, что это религиозный праздник, их возмущение на нет не сведешь.

И можно сколько угодно проповедовать толерантность, но если при этом подразумевается, что это действие однонаправленное, что те, по отношению к кому толерантность проповедуется, останутся нетерпимыми, ничего хорошего не получится. Я искренне не понимаю, почему представители нетрадиционной сексуальной ориентации так кичатся этим. Если я не люблю раков и омаров, я просто не стану их покупать. Но устраивать по этому поводу парад, на всех углах кричать о своей нелюбви или, наоборот, любви зачем? Не любишь ты женщин или мужчин, не видишь в них своих сексуальных партнеров — ну и ладно. Как говорится, был бы человек хороший. Найди того, кто по сердцу, и живите с миром. В конце концов при устройстве на работу или поступлении на учебу никого это не волнует. И ни в одной анкете неудобных вопросов тебе не зададут. В противном случае можно и в суд пожаловаться.

К чему все это? Да к тому, что толерантность не предполагает отказа от своих взглядов и принципов. Настоящая толерантность предполагает осмысленный выбор. Человек должен выбрать, к чему он относится терпимо, а с чем смириться он не сможет ни при каких обстоятельствах. Скажем, лично я терпимо отношусь к представителям любой религии. Но когда на улице ко мне вдруг начинают приставать странного вида женщины со странными вопросами и при этом еще пытаются всучить непонятные книжки, я совершенно искренне возмущаюсь и прошу их оставить меня в покое. Проповеди уместны в определенном месте среди единомышленников или тех, кто хочет что-то для себя прояснить. Но зачем же силком тащить человека за собой? Зачем навязывать ему свой образ жизни, свои взгляды? Сколько о толерантности ни кричи, но улица или общественный транспорт не самое подходящее место для религиозных проповедей.

И если представители сексуальных меньшинств слишком навязчиво пропагандируют свои взгляды, почему я должна оставаться равнодушной? Этак человечество ненароком и вымереть может.

Все хорошо в меру

Учить толерантности, наверное, надо. Агитировать за нее тоже нужно. Но в меру. А то ведь маятник может качнуться и в другую сторону. И народными героями окажутся те, кто проявляет нетерпимость. Нечто похожее уже происходит в Европе. Похоже, тамошние правительства немного перегнули палку и слишком уж настойчиво предложили своим гражданам возлюбить представителей разных меньшинств. И теперь коренные жители европейских стран чувствуют свою ущемленность по сравнению с теми, кто придерживается совсем иного образа жизни. В США изгоями порой чувствуют себя представители белого большинства и люди традиционной сексуальной ориентации.

Так, недавно, Госдепартамент США решил запретить называть родителей мамой и папой. Дескать, однополые семьи, в которых воспитывается ребенок, при этом будут чувствовать себя ущемленными. Предполагалось, что в официальных документах будут фигурировать «родитель №1» и «родитель №2». Смешно, а в стране разгорелись нешуточные споры. В итоге инициативу замяли. И без того представители иных меньшинств в этой стране чувствуют, что они равнее других.

Так что толерантность — палка о двух концах. Перегибать ее ни в коем случае нельзя. И если уж говорить о толерантности большинству, то и меньшинство не должно остаться в стороне от подобных проповедей.

Когда в 2006 году в Англии решили не выставлять около офисов рождественскую атрибутику, так как это оскорбляет чувства мусульман, христиане почувствовали, что мусульмане ущемляют их права. Ничего кроме неприятия ислама такая мера не вызвала. Вот такой парадокс.

Поэтому, наверное, стоит согласиться с анонимным автором Интернета, написавшим, что «толерантность как морально-этическая норма это очень хорошо и правильно, но толерантность, возведенная в ранг государственной политики (и — добавляю от себя — бездумно насаждаемая сверху), очень часто превращается в абсурд и насилие».

Автор: Светлана Любошиц