Сегодня:  
Мы в соцсетях
СелНовости
Экономика Мы ждем конца света или хотим его предотвратить?

Мы ждем конца света или хотим его предотвратить?

Мы ждем конца света или хотим его предотвратить?Михаил Геннадиевич ДЕЛЯГИН - председатель президиума, научный руководитель Института проблем глобализации, родился в 1968 году. С отличием окончил экономический факультет МГУ. В 30 лет стал доктором наук. С 1990 года с перерывами работал в администрации президента и аппарате правительства. В 1999 году возглавил созданный им Институт проблем глобализации.

О сегодняшнем положении дел в экономике и о том, что нас ждет в ближайшем будущем, с Михаилом Делягиным беседует наш корреспондент Василий Щуров

Вертикальный столбняк

- Пятый год Кремль укрепляет вертикаль власти. Каковы, на ваш взгляд, результаты этой политики?
- Всевластие олигархов и региональный сепаратизм реально грозили развалом страны. Надо признать, что курс на укрепление властной вертикали на начальном этапе его действий, в конце 1999-го и, возможно, в 2000 году, действительно помог сохранить государство. Но президент выиграл только кусочек времени. Судьба страны зависит от того, сумеет ли власть этот отрезок использовать для создания эффективной системы управления и конкурентной экономики. Если нет, то через два-три года мы снова окажемся перед угрозой распада государства.
Есть простой закон диалектики: структуры, не способные к развитию, жить не могут.

- И как мы этот «кусочек времени» используем?
- Из рук вон плохо. Правительство сидит на «сырьевой игле» и продолжает политику, которая давно доказала свою несостоятельность. Очередное подтверждение мы получили осенью, когда началось резкое торможение экономики. И это при исключительно благоприятной сырьевой конъюнктуре, при громадном притоке нефтедолларов в казну.
Сейчас очевидно: задача укрепления власти решалась ради того, чтобы заменить ельцинский слой региональных элит и олигархов на «социально близких» президенту силовиков. Кто они? Те же олигархи, только с погонами и более прожорливые. В отличие от участников залоговых аукционов, они присвоили себе право не бюджет грабить, а применять насилие от имени государства. Прогнали старую саранчу, и то не до конца, просто чтобы освободить место для новой, более жестокой и прожорливой. Никаких попыток увеличить урожай не предпринимается.
Такая же политика проводится в отношении региональных и местных властей, на которых - при всех их недостатках - держится повседневная жизнь страны. Их обуздание началось выдвижением на ключевые позиции бывших генералов, продолжилось запугиванием губернаторов, включая возбуждение уголовных дел, и наконец, увенчалось возвратом к назначению президентом региональных начальников.

- Многие считают, что назначение губернаторов повышает ответственность федеральной власти, и прежде всего президента, за положение дел на местах.
- Сомневаюсь. У нас ведь и сейчас уже создана система управления, которая замыкает на главу государства принятие всех мало-мальски значимых решений. Один человек, будь он хоть семи пядей во лбу, государства собой подменить не может. Такая система неизбежно даст сбой, так как физические силы человека ограничены.
Управление - это наука о делегировании полномочий. Если центр не делится властью с регионами, тянет одеяло на себя, то это всегда плохо кончается.

Монетизация без монет

- Реальное выражение власти - это деньги. По закону центр и регионы доходы должны делить пополам, но...
- В Бюджетном кодексе записано иначе: регионам должно доставаться не менее половины доходов от деятельности, не связанной с внешнеэкономической. Больше - можно, меньше - нет. Но действие этой статьи кодекса всякий раз при формировании бюджета приостанавливается, процент налоговых отчислений в адрес федерального центра растет. Происходит это по политическим причинам. Ограничение ресурсов региональных бюджетов стало экономическим инструментом укрепления вертикали власти. Эта политика уже породила коммунальную катастрофу зимой 2002-2003 годов.

- Так было. Но судя по бюджету-2005 доля регионов в налоговых поступлениях больше не уменьшается.
- Потому что дальше сокращать некуда. Действительно, при дележе «пирога» регионы сохранили свою долю - по факту. Но легче им не стало. Вот, скажем, в конце прошлого года правительство решило повысить зарплату бюджетникам на 20 процентов. Это решение касается только малой части служащих, оплачиваемых из федеральной казны. Регионы же должны исполнять его в соответствии с возможностями. Значит, где-то зарплата вырастет с опозданием, а где-то вовсе не будет повышена. По сути, это разрушает единое экономическое пространство и создает предпосылки для территориальной дезинтеграции.
Но это все цветочки. Как известно, с 2005 года регионы получили массу расходных полномочий, которые не обеспечены финансированием.

- Вы имеете в виду замену социальных льгот денежными компенсациями?
- В первую очередь. Монетизация льгот - самый болезненный, но не единственный удар по регионам. В довесок идут реформы образования, здравоохранения. Ситуация очень тяжелая. Причем методика расчетов такова, что больше всего страдают вчерашние середняки - относительно развитые регионы, где проживает большинство населения России. Бедные, конечно, получат из федерального бюджета тоже недостаточно, но раньше они имели большие дотации, и эта доля учтена. А вот регионы, которые балансировали на грани «донор - реципиент» и получали маленькие трансферты, просели. По оценкам экспертов, общие потери региональных бюджетов составят от 1 до 1,5 процента российского ВВП.

- На какие конкретно компенсации могут рассчитывать вчерашние льготники?
- Картина пестрая. В Алтайском крае, например, подсчитали: чтобы компенсировать потери льготникам, надо в четыре раза увеличить расходы регионального бюджета на социальные нужды. А реально в казне есть по 10 рублей в месяц на среднестатистического льготника. Краевой парламент принял соответствующий закон. Не потому, что там губернатор - бывший юморист, а просто больше денег нет.
Еще один удар по региональной казне нанесет реформа ЖКХ. Сейчас в сред-нем жители оплачивают из своего кармана 57 процентов коммунальных расходов, еще 33 - трансферты из центра и разного рода финансирование за счет предприятий, 10% не финансируются во-обще. А к концу 2005 года граждане долж-ны будут на 100 процентов оплачивать услуги ЖКХ. Причем никто опять же не знает, какова на самом деле цена во-проса. Потому что реформы в условиях монополизма неминуемо оборачиваются ростом тарифов.
Единственный способ компенсировать потери от монетизации и коммунальной реформы - дать регионам возможность самим заработать на достойную жизнь. В Москве, Твери или в деревне Петушки.

Бюджет-2005: пушки вместо масла

- Как известно, кто платит, тот и заказывает музыку. Какие приоритеты в бюджете-2005?
- Приоритеты не изменились. Общий рост федеральных расходов составит 14 процентов, но при этом финансирование армии увеличилось на 28 процентов, ФСБ и МВД - на 26,7 процента. То есть в основном финансовом документе обозначен курс на строительство милитаризованного государства. Этот крен долго казался оправданным в связи с ростом преступности и войной в Чечне. Но волна последних терактов наглядно продемонстрировала: без кардинальной перестройки и смены мотиваций не будет эффективных армии, милиции и ФСБ. Более того, заливание гноящейся раны деньгами лишь усилило разложение структур, которые все чаще называются силовыми и все реже - правоохранительными. Тем не менее в бюджете траты на оборону, правопорядок и безопасность составят 926,4 млрд рублей. Для сравнения: это более чем вдвое превышает расходы на социальные нужды - 436,3 млрд рублей.
Попутно замечу, что за первые три квартала 2004 года Минфин перевыполнил обязательства только перед силовыми структурами. А что касалось производства - везде был срыв. Дорожное хозяйство и наука - недофинансирование 16 процентов, промышленность - минус 25 процентов, транспорт и связь - минус 30 процентов. А сельское хозяйство вообще получило 40 процентов того, что было записано в основном финансовом законе.

- Как такое могло случиться? Ведь в казну потоком шли нефтедоллары и бюджет имел рекордный профицит.
- Объяснение одно: правительство хочет копить и не хочет тратить. Нельзя без слез смотреть на усилия чиновников по обеспечению всяких «заначек». Сегодняшний бюджет принят исходя из цены нефти в полтора раза ниже той, что реально сложилась. А ведь каждый дополнительный доллар в барреле - это более миллиарда долларов дополнительных доходов бюджета!
Именно уверенность в значительных дополнительных доходах, способных компенсировать любые просчеты, порождает безответственность при разработке бюджета.

- Но все может оказаться иначе, если цены на нефть упадут. Вот правительство и страхуется, формирует стабилизационный фонд...
- Самая смешная часть бюджета посвящена этому фонду. Потому что его единственная цель - накопить на черный день. За январь-сентябрь 2004 года в стабфонде было заморожено 460 млрд рублей - почти 20 процентов доходов бюджета. При такой политике уплата налогов бессмысленна, потому что деньги не идут на решение реально существующих проблем.
Экономика сейчас слишком сильно зависит от нефти, падение цен грозит серьезным кризисом.
И есть два варианта действий. Либо откладываем нефтедоллары, как старушка «гробовые», потом их проедаем-пропиваем и протягиваем ножки на год позже. Либо начинаем слезать с «нефтяной иглы», развивать что-нибудь еще кроме «трубы» и тем самым снижать зависимость от сырьевого рынка. Если постараемся и нам повезет, то вообще не почувствуем снижения цен. Выбор простой: мы ждем конца света или хотим его предотвратить?

О чем беспокоится правительство

- Если все так очевидно, то почему правительство не тратит накопленные средства на модернизацию экономики?
- Позиция правительства очень проста: чем меньше государственные расходы, тем лучше. Конечно, совсем до нуля их снизить невозможно, потому что силовики обидятся, да и самим чиновникам жить надо. Но когда предоставляется возможность не тратить бюджетные деньги, то их и не тратят.
Есть мотив прагматический: мол, если отпустить деньги на модернизацию, то их сразу украдут. Такова позиция высшей российской бюрократии. Эти люди друг друга хорошо знают и, видимо, имеют основания для взаимных подозрений.
И есть еще одно объяснение, о котором обычно не распространяются. Дело в том, что у федерального правительства и ЦБ совсем другая система мотиваций, чем у местной власти, предпринимателей и большинства населения. Если последние хотят, чтобы страна развивалась, то министры экономического блока считают своей главной задачей снижение инфляции.
Вообще, инфляция - не чума, от которой все умирают, а один из индикаторов состояния экономики. Бороться с ней замораживанием денег налогоплательщиков так же нелепо, как предотвращать эпидемию заразной болезни массовым измерением температуры. Тем более в сегодняшней России, где рост цен вы-зван не тем, что у населения много денег, а несправедливостью их распределения, произволом монополий и неумелой фискальной политикой.

- Михаил Геннадиевич, вы считаете возможным удвоение ВВП в обозримой перспективе?
- Признаком возрождения России будет не удвоение ВВП, не высадка космонавтов на Марсе и не очередные «великие стройки», а возвращение русских, немцев, евреев, греков, уехавших из нашей страны, и их детей и внуков. Причем возвращение не в столицу, а в провинцию.

Автор: Михаил Делягин

Поделиться

Отзывы

Комментариев к статье нет!

Другие публикации

Кто на самом деле зарабатывает на покемонах?
5 важных советов по поиску работы в Екатеринбурге
От выбора конференц-зала зависит все мероприятие
Землеустроительные работы и их особенности
Квартира в новострое доступна каждому